104 —
со злобой, с зубовным скрежетом. А они обращались со мной, как с братом: хлопочут около меня,
жмут руки, хлопают по плечу. Удивительно. Прямо
даже не верилось, что мы "с ними сражались! Затем приготовили для меня постель и уложили спать.
После водки и чая я совсем согрелся. Почувствовал себя хорошо и заснул. Так вот я и спасся...
Семен замолк. Лицо его было бледно, безкровные губы вздрагивали.
— Ай-ай, муки-то сколько пришлось испытать,—
качая головой, удивился Матииын.
— А сколько у вас на броненосце людей было?—
спросил квартирмейстер Дубровин.
— Более девятисот человек
— Боже мой! Сколько нашего брата акулам на
пищу пошло... С одного корабля девятьсот... А, может, и еще кто из ваших спасся?
Семен не отвечал. Он только посмотрел на нас
своими добродушными глазами, выражавшими на
этот раз глубокую скорбь, лег на спину и, заложив руки за голову, вытянулся на бархатистой траве во весь свой рост.
Перед нами простиралось тихое, спокойное, словно застывшее в своей неподвижности, море. И трудно было себе представить, чтобы то самое море,
которое теперь так манило к себе своею беспредельною ширью и приковывало взоры своей дивной красотой, еще так недавно представляло арену
человеческих проклятий и стонов.
Откуда-то послышались звуки русской песни. Мы
