емый, заволакивает мой рассудок. Горячечный,
больной мозг снова начинает создавать кошмарные видения... Лежу на берегу моря. По поверхности
мутной и волнующейся воды что-то длинное, извиваясь, приближается ко мне. Оно растет в бесформенную массу... Что такое? На меня, разинув пасть, смотрит морское чудовище? Боже, оно меня проглатывает!.. Боли нет. Куда-то опускаюсь вниз. Опять
поднимаюсь вверх. Ах, знаю, знаю. Чудовище ныряет в море... Вот оно метнулось в сторону. Я
больно ударился головой о стенку желудка, твердую, как камень. Жарко. Погибаю. Ноги исчезли.
Руки тоже... Не может этого быть. Куда же, однако,
девались руки и ноги? Я живу без тела и сердца,
с одной лишь головой. Все исчезает...
- 40 —
VII.
Очнулся я уже в угольной яме.
Около меня стоит фонарь, мерцающий огонь которого еле пробивается сквозь грязные стекла.
Кругом полумрак. Тихо колеблются тени. Качки
почти не заметно. Где-то далеко-далеко однообразно гудит машина. В горле у меня сухо до боли.
Трофимов, склонившись, смачивает холодной водой мою голову. В ней все еще что-то шумит.
Страшно ломит виски.
— Ах, Митрич, Митрич, беда нам с вами,—-уви-
