j\6
1
ВЪСТНИКЪ
РЯЗАВСКАГО ГУВЕРНСКАГО ЗЕМСТВА.
63
будетъ
зависѣть
исполненіе
или
неисподненіе
нашего
обществен-
наго
долга?.
Къ
чему
учить
исторію,
словесность,
все
множе-
ство
наукъ,
если
это
ученіе
не
засгавитъ
полюбить
идею
исти-
ны
больше
чѣмъ
деньги,
карты
и
вино,
и
ставить
духовный
наслажденія
выше
тѣлесныхъ,
цуховныя
достоинства
выше
слу-
чайныхъ
преимущѳствъ?
Неужели
только
для
того,
чтобы
испол-
нить
необходимую
процедуру
молодости
—
просидѣть
извѣстные
годы
на
школьной
скамейкѣ
и
получить
аттестатъ
въ
благопо
лучномъ
окончаніи
курса?
Но,
въ
такомъ
случаѣ,
зачѣмъ
вся
эта
трата
времени
для
пріобрѣтенія
временньіхъ
познаній,
тре-
буемыхъ
только на
экзаменѣ
и
ни къ
чему
негодныхъ
въ
жизни?"
Вотъ
какого
рода
знаніямъ
Ушинскій
не
придавалъ
значе-
нія
и
считалъ
вхъ
безполезными.
Вообще
же
величайшій
изъ
русскихъ
педагоговъ
не
могъ,
конечно,
ограничивать
стремленій
педагога
къ
расширенно
своихъ
познаній,
своего
умственнаго
кругозора.
Лишь
для
тѣхъ,
кто оканчивадъ
свое
ученіе
на
первой
ступени,
въ
томъ
числѣ
и
для
элемснтарныхъ
учителей,
Ушинскій
считалъ
познанія,
подразумѣвая
расплывчатыя
и
по-
верхностныя,
небезопасными,
а
для
тѣхъ,
кому
„предстоитъ
еще
много
учиться",
онъ
не могъ считать
широкія
познаяія
опас-
ными.
Педагогъ
же,
настоящій
—
чуткій
и
живой
—
педагогъ,
а
не
рутинеръ-техникъ
своего
дѣла,
именно
принадлежитъ
и
долженъ
принадлежать
къ
категоріи
людей,
„которымъ
предстоитъ
еще
много
учиться".
Къ
сожалѣнію,
Ушинскій
не
вполнѣ
опредѣденную
пози-
цію
занялъ
въ
вопросѣ
о
томъ,
слѣдуетъ-ли
сюда
же,
къ
этой
же
категоріи
людей,
отнести
и
учителя
народной
школы.
Пови-
димому,
онъ
сомнѣвался,
что
элементарный
учитель
можетъ
достигнуть
многаго
путемъ
самообразованія,
а
потому
относилъ
его
къ
категоріи
лицъ,
которыя
оканчивали
свое
образованіе
на
первой
ступени.
Возводить
же
учителя
народной
школы
„на
ту
среднюю
ступень
образованія,
или,
лучше
сказать,
сообщать
имъ то
поверхностное,
самонадѣянное
полуобразованіе,
которое
скорѣе
всего
вѳдетъ
къ
сомнѣнію
въ
реяигіи,
а
потомъ
къ
безвѣрію",
Ушиискій
считалъ
безусловно
вреднымъ.
Ожидать
же,
чтобы
учитель
народной
школы
„самъ
перешагнулъ
за
эту
ступень
и
достигъ
того высшаго
образованія,
которое
снова
возвращаетъ
человѣка
къ
религіи",
по
мнѣнію
Ушинскаго,
„ни-
какъ
нельзя"
(см.
въ
его
„Проектѣ
учительской
семинаріи").
Между
тѣмъ,
тотъ
же
Ушинскій,
самъ
написавшій
знаме-
нитый
„Опытъ
педагогической
антропопогіи",
опытъ
всесторон-
