—
169
—
И слышит уверенный ответ, точно сама судьба
говорит ему:
— Узіоди куда-нибудь... Скройся... Раз любишь
жену и ребятишек, ты должен это сделать... А со
мной им хорошо будет, как у Христа за пазухой...
— Д а куда я могу уйти?
— Хватит места на земле...
Гаврила, подумав, тихо говорит:
— Д а , это верно — надо скрыться... Лишний
я тут... В душе его вдруг стало тускло и холодно.
Охваченный тупым равнодушием, он кажется каким-
то другим, точно сразу постарел на много лет.
Острые плечи его опущены, левый глаз прикрыт.
Он решительно вылезает из-за стола и, неуклюже
протягивая Лариону руку, говорит упавшим голосом:
— Прощай, брат... Владей... Только не бросай...
Ларион, пожимая руку и не глядя солдату
в глаза, сквозь слезы отвечает:
— С господом... Я все сполна сделаю... Не поминай лихом...
Гаврила подходит к жене.
— Н у , Фроська, больше не увидимся... Люби
теперь другого...
У Фроськи дрогнуло сердце, вспыхнула горячая, как пламя, жалость к отцу ее детей, так жестоко и несправедливо обиженному жизнью,-—она
упала перед ним на колени и горько заплакала:
— Гаврилушка!.. Болезный ты мой... Согрешила...
Прости...
