трит на них. Впереди, гремя железным ведром,
бежит к колодцу молодая баба.
— Не переходи, Настя, дорогу!—серьезно кричит ей Трифон.
Баба, остановившись, с минуту испуганно глядит на солдата и бежит обратно в избу.
Ларион со своей семьей уже встал, когда пришли к нему Водопьяновы. Сам он находился на
дворе, Фроська топила печь, две девочки играли
на конике, а Илюша с ножом в руке, сидя на лавке
около стола, что-то мастерил из лучин. Войдя
в избу, просторную, по белому, со светлыми окнами,
братья остановились у порога. Трифон и Савоська
помолились богу и поздоровались.
Увидев солдата, Фроська с бледным лицом и
посиневшими губами пятится назад и, поднимая
к груди руки, садится на лавку. Ребятишки, сорвавшись с места, подбегают к матери и в страхе
прижимаются к ней.
Гаврила, не снимая папахи, молча стоит на одном
месте, точно вросший в пол. При виде детей и
жены, ставших для него чужими, сердце наполняется
жгучей обидой. Глядя на жену, он укоряет ее глухим сдавленным голосом:
— Фроська, што ты сделала?.. При живом муже
замуж...
Гаврила хватается рукой за приступок печи и
уныло опускает голову.
Братья, не зная, что делать, бесшумно переминаются с ноги на ногу, искоса бросая на бабу
11
