Как я уже раньше сообщал, командующий не бывал
на своих кораблях, за исключением тех случаев, когда
ему нужно было разнести личный состав. Он и к себе
не приглашал ни младших флагманов, ни командиров
судов, чтобы посоветоваться с ними или обсудить какой-
нибудь вопрос, —•это было для него лишним. Энергич
ный и заботливый, он много времени проводил на
мостике «Суворова», день и ночь сидя в специально по
ставленном для него кресле. С высоты этого мостика он
обозревал свои корабли, следил за их равнением в
кильватерной колонне и з$ репетованием анналов. Но
его мало интересовало, что в данный момент творилось
в трюмах, в погребах, в башнях,, в машинах, в минных
отделениях на кораблях эскадры. Как бывший марсо-
флот, все эго он считал мелочью, о которой не следует
знать адмиралу. А между тем, в число таких мелочей
постепенно перешли тактические качества кораблей —
их боевая подготовка, техническое состояние, непо
топляемость, организованность. Таким образом влияние
командующего и его штаба на эскадру не простиралось
дальше наружного порядка. Если все суда сохраняли
свое место в строю, если они шли друг от друга в двух
кабельтовых, значит все шло хорошо. Но стоило какому-
нибудь судну нарушитъ строй, как сразу же нарушалось
и душевное равновесие адмирала. Он моментально вска
кивал с кресла и, беснуясь, начинал кричать. Иногда
фуражка его летела под ноги, тогда кто-нибудь из
штабных чинов подхватывал ее и, вытянувшись, держал
в руках, как святыню. На мостике водворялся ужас,
словно наступал момент светопреставления. Судовые и
штабные офицеры, сигнальщики, рассыльные, вахтенные,
дрожа, бессмысленно таращили глаза на грозного ад
мирала, как будто он представлял собою двеиадцати-
дюймозый снаряд, готовый взорваться. Сначала но
адресу провинившегося корабля слышалась только ру
ганъ, самая отборная к фантастичная, а потом уже
следовал приказ:
— Поднять И д и о т у выговорJ
343
