лжецом, другие защищали его и рассматривали его вы
ступление, как подвиг гражданского мужества.
Поступок Рожсственексго действительно был исклю
чительным по своей смелости. Но что толкнуло его на
это? Хотел ли он, чтобы восторжествовала правда о
«Весте», или какие-либо иные мотивы руководили им?
Разоблачая это раздутое сражение, он ведь не щадил и
самого себя. Он рисковал всей своей будущей карьерой,
на что может решиться только человек прямой и непод
купный, с сильным характером. А с другой стороны,
почему он не сделал подобного разоблачения раньше?
Почему он не отказался от царских наград? Он никогда
не расставался с орденами и с гордостью носил их на
груди вплоть до Цусимы, как боевые заслуги.
С тех пор прошло двадцать шесть лет. Разразилась
война на Дальнем Востоке. И вот, после того, как на
броненосце «Петропавловск» погиб в Порт-Артуре вме
сте с художником Верещагиным единственной талантли
вый адмирал Макаров, и после целого ряда других
неудач на суше и на море, царское правительство на
чало искать нового спасителя отечества. Он оказался
тут же, рядом, в свите его величества, — высокий,
мужественный, суровый, с красивой, немного склонен
ной головой, словно обремененной гениальными идеями.
Вся его незаурядная внешность так импонировала дру
гим, что не могло быть сомнения в успехе. И тогда имя
этого человека прогремело на вело Россию — имя адми
рала Рожественекого. Почти вся пресса затрубила о
кем, заранее возвеличивая его в герои.
Я продолжал иногда встречаться с моим другом,
штабным писарем Устиновым. Так было в Носси-Бэ, в
Камраьте, в бухте Ван-Фонг и во время остановок
эскадры для угольной погрузки. То я бывал на «Суво
рове», то писарь приезжал ко мне на «Орел». Устинов,
сидя в штабе за секретной перепиской, знал всякие
новости больше, чем командиры судов. Для меня у
пего не было тайн. Потому, не плавая на флагманском
корабле, я все-таки знал о Рожествежжом вес
347
