ртістее него ходили два дозорных миноносца й минные
катера.
На броненосце, к великому удовольствию командира,
рассчитали рабочих. Давно требовалось подтянуть ко
манду, навести чистоту, а они своим пребыванием на
судне вносили разлад в наш внутренний распорядок.
Опасались и крамолы. Мне самому пришлось встре
титься с одним рабочим. Оглядел он меня круглыми
глазами и, почесав за ухом, спросил:
— Значить, воевать отправляетесь?
— Да, — кратко ответил я.
— Ну, с богом.
—- Причем ж е тут бог?
— Ого! Тогда, выходит, с чортом?
— И этот не при чем.
— Ого! Неужто отрицаешь?
— А разве такие не бывают?
Рабочий подумал немного и загадочно ответил:
—■ Да, все на свете бывает, и попадья попа на
дувает. Знаю я в одном селе парочку: муж дьякон, а
жена у него попадья. Как эго вышло, а?
Я тоже ответил прибауткой:
— Это еще не велика беда, что на огороде поросла
лебеда, вон церкви горят, и то ничего не говорят.
— Ого! Резвый! Не спотыкнешься?
— Случалось и это.
Издалека, весьма осторожно, он начал накачивать ме
ня политикой. Он говорил больше намеками, но я по
нимал его. Выходило так, что если мы победим против
ника, то этим самым только больше укрепим свое пра
вительство. То же самое я слышал и на берегу от
интеллигенции. Все передовые люди радовались нашим
неудачам. Казалось, никогда еще русское общество не
было так охвачено пораженческими идеями, как в эту
войну, ибо она раскаляла народ, вскрывая перед ним
все наши -государственные язвы. В каком же дурацком,
положении -оказались мы, моряки, отправляющиеся на
Дальний Восток? Если мы восторжествуем над японцами,
4 9 ’
