— Адмирал Бирилев не столько блестит умом,
сколько своими звездами.
Наша 2-ая эскадра, причиняя ему много хлопот, ни
чего не могла прибавить к тем его наградам, какие у
него уже имелись. Он старался скорее избавиться от
этих судов, снабдив их кое-как материальной частью и
совершенно неподготовленным к войне личным соста
вом. А тут, как на грех, «Орел» сел на мель, как будто
проявляя намерение совсем остаться в Кронштадте.
Адмирал был очень недоволен. На палубе, встретив
шись с командиром, он сделал ему строгий выговор,
заикаясь при этом больше -обычного. А потом, быстро
поднявшись на мостик, распорядился:
—■ Ввв-ызз-вать ком-манду и р-р-раскачать судно!
К двум буксирным пароходам прибавили еще несколь
ко, и все они тянули броненосец в одну сторону, что
бы сдвинуть его с места. Одновременно с этим около
четырехсот матросов по команде с мостика шарахались
от одного борта к другому. Бились долго, но «Орел»
продолжал упрямо сидеть на мели.
Могли ли четыреста .человек, весивших не более
30 тонн, раскачать броненосец водоизмещением в
15000 тонн? Это было так же нелепо, как если бы
четыреста тараканов вздумали раскачать корыто, на
полненное бельем и водой. Несуразность такого распо
ряжения понимали матросы д, перебегая от одного
борта к другому, смеялись:
— Осторожнее, ребята, как бы не опрокинуть судно!
— Смотрите, будто и вправду валится набок!
•— Ой, без войны злонем!
Один из портовых чинов, обращаясь к Бирнлеву,
подсказал:
—- Ваше превосходительство, мне кажется, что такая
ничтожная тяжесть, как перебежка матросов, маловато
повлияет на ход дела. Нам не обойтись без землечер
палок. Придется дно углубить.
Лицо адмирала, холодное и надутое, со строго под
жатыми губами, сразу озарилось сознанием.
44
