судна. Впереди нашего отряда взвились трехцветные
ракеты. «Суворов», приняв их за неприятельские сигна
лы, открыл боевое освещение, а вслед за этим с него
грянули первые выстрелы. Его примеру последовали
и другие броненосцы. Так началось наше «боевое
крещение».
На «Орле» все пришло в движение, как будто внутрь
броненосца ворвался ураган. Поднялась невообразимая
суматоха. Заголосили горнисты, загремели барабан
щики, выбивая «дробь-атаку». По рельсам, подвозя сна
ряды к пушкам, застучали тележки. Оба борта, со
трясая ночь, вспыхнули мгновенными молниями орудий
ных выстрелов. Заревела тьма раскатами грома, завыла
пронизывающими ее стальными птицами. На палубах
не прекращался топот многочисленных ног. Это бежали
снизу наверх и обратно люди: они метались по всем
отделениям и кружились, как мусор в вихре. Слыша*
лисъ бестолковые выкрики:
- - Миноносцы! Миноносцы!
— Где? Сколько?
— Десять штук!
— Больше!
— Чорт возьми!
—- Погибать нам!
Вольноопределяющийся Потапов выскочил из своей
хаюхки в одном нижнем белье. На его маленьком лице
выразилась полная растерянность, глаза тупо вра
щались, ничего не понимая. Он бросился было к трапу,
но сейчас же отпрянул обратно. Ничего не придумав
другого, он вскочил на умывальник и, бормоча что-то,
улегся в его жолоб. Некоторые матросы запаслись
спасательными кругами. Другие; выбросившись на верх
нюю палубу, хватали пробковые койки. Кто-то кре
стился, и тут же летела отвратительная матерная
брань. В левый борт дул ветер, рычало море и лезло
через открытые полупорты внутрь судна. С жутким
гулом разлилась по батарейной палубе вода. Ошалело
стреляли комендоры, не целясь, куда попало, стреляли
89
