трепетно разливался лунный свет. Катились волны, глад
кие, как отполированные, вспыхивая мгновенным блеском
и потухая. В этой изумительной игре светотеней было
что-то детски-беззаботное, а вместе с тем простое и
мудрое, как вечность. Я стоял один на поперечном
мостике, перекинутом через ростры, и думал о нашем
флоте. Как у нас хорошо все выходило на пароходах и
высочайших смотрах и как ужасно плохо получилось,
когда мы расстреливали рыбаков. Я доискивался до
причин этого и приходил к неутешительным выводам.
В доках у нас, грохоча молотками, ремонтировали
старые суда, и они еще плавали по нескольку лет.
А на эллингах строили новые корабли по последним об
разцам, правда, тратя на каждый из них денег в два
раза больше, чем он стоил на самом деле. И все
это делалось как будто не спустя рукава. Прежде чем
приступить к созданию какого-нибудь броненосца или
крейсера, о нем предварительно несколько лет толко
вали, спорили, кричали, совещались, писали, ломая го
ловы, проекты и контрпроекты и только после этого
приступали к делу, начинали строить. И все-таки корабли
выходили с малой остойчивостью, непослушные к ру
лю, с мыльными заклепками и другими дефектами.
Не стояли как будто и другие дела. Адмиралы с
глубокомысленными лицами и с сознанием своего до
стоинства делали соответствующие своему званию рас
поряжения, а •их адъютанты и флаг-офицеры усердно
строчили приказы и циркуляры, которые писаря, соблю
дая порядковый номер, аккуратно подшивали к делам.
В канцеляриях исписывались целые горы бумаг в виде
рапортов, предписаний, отношений, донесений. Устра
ивались парады, ходьба церемониальным маршем, про
изводились всевозможные учения. Начальники допраши
вали нижних чинов о претензиях и делали инспекторские
смотры, а в заключение выкрикивали:
— Очень хорошо, молодцы!
Иа это нижние чины браво отвечали:
— Рады стараться, ваше гитество!
95
