прямо в пространство или в мелькавшие в стороне
огни, иногда прямо в воду около борта, иногда туда,
где останавливался луч прожектора, хотя бы это место
было пустое. Прислуга подачи, не дожидаясь выстрела
уже заряженной пушки, тыкала в казенник новым па
троном. Вместе с мелкой артиллерией бухали и шести
дюймовые башенные орудия. Наверху трещали пулеме
ты и этим самым только больше нервировали людей,
вносили замешательство на судне. В грохоте выстре
лов, в гвалте человеческих голосов иногда можно было
разобрать ругань офицеров:
— Что вы делаете, верблюды? Куда стреляете?,
— Наводите в освещенные миноносцы!
С заднего мостика сбежал на палубу прапорщик с
искаженным лицом и, держа в руках пустой патрон,
истерично завопил:
— У меня все снаряды расстреляны! Орудийная при
слуга обалдела, не слушается! Я им морды побил!
Дайте скорее еще снарядов!
Кильватерный строй нашего отряда сломался. Часть
прожекторов освещала суда, которые мы расстрели
вали, а остальные двигали свои лучи в разных направ
лениях, кромсая ночь, создавая беспорядок. Далеко
впереди и справа, на расстоянии в несколько миль,
сверкали вспышки сигналов. Только впоследствии узна
ли, что там проходил эшелон адмирала Фелькерзама, а
сейчас его тоже признали за противника. Но каково же
было удивление шсех, когда слева, совсем близко, вдруг
загорелись прожекторы и, ослепляя людей, уперли
свои лучи в наши броненосцы! Создалось такое
впечатление, что нас окружают вражеские силы со
всех сторон. Объятые ужасом, некоторые загал
дели.
— Японские крейсера!
— Целая эскадра идет на нас!
С нашего отряда открыли огонь по этим прожек
торам, что светили слева, из мрака. Оттуда тоже
начали отвечать стрельбой. Через «Орел», завы-
90
