Кроме должности капо крематория, он выполняет еще
обязанности главного палача. Так вот, оглушенного не
ожиданным падением человека он собственноручно бьет
по голове тяжелой деревянной колотушкой, выточенной
из дубового дерева, а его помощники надевают на шею
короткую петлю и вешают на крюк, для верности. Там
в подвале все стены белым кафелем выложены, а в стены
вделаны 48 больших крюков с заостренными концами.
— В общем, как на бойне, культурненько.
— Вот именно, как на бойне, потому что это и есть
бойня в самом прямом смысле этого слова. Как заполнят
все 48 крюков, так и начинают по порядку, по очереди
снимать человеческие трупы и складывать на специаль
ную вагонетку, а потом по лифту вместе с вагонеткой
подают на первый этаж к печам. Но это еще не самое
худшее.
— Да куда уже хуже? — удивляюсь я.
— А я говорю, что это еще не самое худшее, потому
что человек погибает неожиданно и без особых мучений.
Большинство наших, русских, умирают гораздо тяжелее,
особенно если фашистам удается выявить коммунистов,
партизан или политработников. Таких не бьют колотуш
кой по голове, а наоборот, водой брызгают, нашатырный
спирт дают нюхать, чтобы привести в чувство.
— Это для чего же?
— А чтобы пощекотать себе нервы видом мучений;
на таких садистов это, как наркотик, действует. Так вот,
приведя свою жертву в сознание, они подводят несчаст-*
ного с туго стянутыми за спиной руками к крюку, подни
мают и прямо живого надевают на острие крюка. За
нижнюю челюсть. Часами человек бьется на крюке, как
рыба на удочке, заливая кровью кафельные стены, а
они потешаются над его мучениями. Да чего ты удив
ляешься? Это же не люди, а изверги.
— А что этого Мюллера, разве нельзя как-нибудь то
го... убрать?
— Что ты, конечно, нельзя. Еще бывший комендант
Карл Кох официально предупредил весь лагерь, что
в случае смерти Мюллера будет уничтожен каждый де
сятый. Для этих выродков специальные условия созданы,
они и пищу получают с эсэсовской кухни, и вино им вы
дается, и даже женщин привозят из специальных заве-
143
