— А ну, назад! Цурюк!* Тебе русским языком ска
зано — цурюк! Куда собрались? — шумят наши ребята
на перекрестках улиц, возвраілаяобратно в бараки груп
пы евреев, плетущихся со своим скарбом на аппель-плац.
— Как назад? — удивляются те. — Не слышите, что
ли, что по радио кричат — всем евреям цум тор?**
— Назад, говорят! Это не «цум тор», а цум на тот
свет. Что, ферштейн нихт? Ну, а раз нихт ферштейн***,
то топай на' блок да смотри не вылезай, что бы ни кри
чало радио...
Хорошая весенняя ночь на 4-е апреля пролетает неза
метно. Наши люди шныряют по блокам и где уговари
вают, а где просто приказывают не подчиняться распо
ряжениям комендатуры. Многим, против их воли, сры
вают с одежды шестиконечные звезды и нашивают крас
ные треугольники с буквой «R».
Утро только подтвердило наши опасения. Только что
вынырнуло умытое солнце из-за кудрявых вершин бу
ков, как опять ревут с брамы рупоры:
— Аллее цум тор! Всем к воротам на аппель-плац.
Генеральная поверка!
Мы-то понимаем, что это делается специально, чтобы
отобрать евреев и вывести их из лагеря для уничтоже
ния. На площадь выходит только часть людей. Многие
из нас в это время прятали еврейских товарищей под
полами бараков, на чердаках, в канализационных тру
бах, зашивали в матрацы.
Вместо обычных, четко построенных прямоугольни
ков, застывших по команде «смирно», на громадной
площади аппель-плаца толкутся беспорядочные толпы
людей. На месте построения еврейских блоков жидень
кие кучки испуганных евреев, не решившихся принять
помощь товарищей. В основном это новички, недавно
прибывшие из Освенцима, еще не поверившие в силу ин
тернациональной дружбы бухенвальдцев и не посмевшие
ослушаться грозных приказов с брамы. Толпу сейчас
же оцепляют и гонят к браме. Среди заключенных шны
ряют эсэсовцы и, присматриваясь к винкелям, выдерги
вают из общей массы людей с шестиконечными звезда-
* Назад. (Нем.)
** К воротам. (Нем.)
*** Не понимаю. (Нем.)
200
