войск, около пионерских лагерей, недалеко от деревни
Жильцы...»
— Хватит. Не надо дальше, — чуть слышно шепчет
Симонов.
— Надо! И дальше продолжу я, — говорит Кюнг.—
Там он пишет, что при отступлении наши части оказа
лись в окружении и были вынуждены закопать в лесу
оказавшееся на складах имущество и боеприпасы. Вме
сто того, чтобы вместе с другими прорываться из окру
жения, бывший капитан Симонов перебежал на сторону
вр.ага и, чтобы заслужить его особую милость, показал
место, где были зарыты склады. Дальше он пишет, как
сорвал ваш побег в Луге, как в вагоне, по его науще
нию, перебежчики подняли шум. В этом же письме он
предлагает коменданту свои услуги в качестве провока
тора, сообщает о подготовке побега и о помощи Курта и
называет трех зачинщиков. Тебя, Валентин, Ильина и
Печена Степана. Некоторое время его «деятельность»
нам установить не удавалось, но вот последние его под
виги стали хорошо известны. Два месяца тому назад в
концлагере Флоссенбург ему удалось проникнуть в груп
пу настоящих советских людей, пытавшихся создать
подпольную группу. И он их предал. Восемнадцать че
ловек по его вине погибли, всех повесили. В околыше
фуражки одного товарища, вместе с ним прибывшего, из
Флоссенбурга, к нам попала записка. Вот она. Про
честь?
— Не надо. Давайте скорее, •— выдавливает из себя
Симонов.
— Не надо, так не надо. А теперь скажи, что обозна
чает этот список номеров, который у тебя в кармане на
шли штубендинсты? — В руках у Николая белеет листок
бумаги. — Здесь восемь номеров, значит восемь человек.
Что это за люди?
— Ну, мало ли, что за люди. Хлеб делил по этому
списку.
— Врешь. Это номера не новичков, с тобою прибыв
ших. Это старые номера. Мы установили, что это номера
наших лучших товарищей из малого лагеря. Где ты взял
этот список? Сам составил? Для чего?
— На браму хотел отнести? Эсэсовцам передать?
Чтобы людей в крематорий отправили? — спрашивает
Василий Попов.
13 В. Логунов
193
