дей на исходные позиции. По возможности без потерь.
Осторожно, перебежками. До сигнального взрыва ни
одного выстрела. Ну, что же? Трогаем, товарищи. Мой
КП на этом самом месте. Подожди, Валентин, я с тобой.
И вот начала развертываться туго стянутая волею
коммунистов подпольщиков пружина человеческой не
нависти и гнева.
— Первая рота, по местам! — и неожиданно для ме
ня самого почему-то срывается голос.
— Есть — по местам! — очень чисто по-русски отве
чает Данила. Его обычно смеющиеся глаза отсвечивают
холодком стали, побелели пальцы рук, сжимающих ав
томат.
— Вторая — занять исходные позиции!
— Есть — занять исходные позиции! — отвечает
Иван Харламов, и еще десятки людей покидают блок.
— Третья — по местам!
— Есть! — односложно отвечает Николай Панич,
уводя своих людей.
— Четвертая...
— Уже на месте, уже на месте! — как-то очень по-
граждански отвечает Федор Богомолов и выскакивает
из дверей.
— Ну, подожди, ты мне за это ответишь! — машу
ему вслед кулаком.
— А я как же? — передо мной вытянулся «Москва»
в новенькой пилотке на голове с красноармейской звез
дочкой. За ним толпится его братва, стараясь придать
себе воинственный вид. Замечаю, что оружия у них бо
лее чем достаточно, не зря же по моему указанию прояв
ляли «находчивость».
— Шесть человек в личную охрану подполковни
ка, — и я киваю головой в сторону Ивана Ивановича. —
Под огонь не пускать. Старшим выдели Кота.
— Есть — под огонь не пускать! — и передо мною
вытягивается шестнадцатилетний Кот, вынырнув из-за
спины остальных.
— Отставить! — пробует возражать Смирнов. Но я
уже слышу, что по моим людям, перебегающим к своим
исходным позициям, бьют пулеметы, и ору не своим го
лосом:
— Выполняйте мою команду! — и мы бежим по ули
цам Бухенвальда под свист пуль и осколков камня, вы-
2н
