секаемых пулеметными очередями. Уже привычным гла
зом замечаю, что все естественные укрытия, все места
сосредоточения заняты нашими людьми. Батальон рабо
тает, как хорошие часы, если бы часам Можно было
дать дѵшу.
— Три минуты, — шепчет Данила, подползая отку
да-то слева по бетонированному желобу.
— Все на местах?
— Все!
А трехэтажные бетонированные вышки извергают на
лагерь лавину свинца. Захлебываются в лютой злобе
крупнокалиберные спаренные пулеметы. С вышек заме
тили, что вооруженные «полосатики» концентрируются
не для мирных переговоров, а с запада не менее красно
речиво грохочет канонада союзников. Часы показывают
15 часов 14 минут.
— Приготовиться!!! — кричу я, вскакивая на бетон
ный парапет, и тут же падаю, прижатый к земле мощной
рукой «Москвы». Приклад винтовки, что была у меня
в
руке, разбит пулями пулемета с вышки.
Где-то слева звучит разрыв гранаты у угловых во
рот. Сигнал!
— Ура-а-а-а!!! — гремит по всей цепи, и я вижу, как
на вышках под огнем наших стрелков один за другим бес
сильно склоняют головы пулеметчики. На миг забыв
сбои
обязанности, подхваченный общей волной, вместе
с
бутылочниками и крючниками бегу к проволоке, на бегу
стреляя из парабеллума, и вдруг кувырком лечу на зем
лю. Это Ленчик Бочаров, наш баянист, бросился мне
под ноги, чтобы не допустить к опасности. Подбежав
ший «Москва» наваливается на меня всем своим груз
ным телом, защищая от пуль.
— Уйди, черт! — хриплю я, сбрасывая его с себя.
— Ну зачем, Валентин! Ну зачем ты? Мы сами! Мы
же знаем, что надо делать, — шипит в ухо Ленчик. —
Николай, Николай Кюнг запретил тебе рисковать
жизнью!
— Вперед! Товарищи, вперед!!! — И закрутилась не
разбериха боя. Необыкновенного боя. С одной стороны—
отборные регулярные части в полном вооружении,
с
другой — патриоты, опьяненные яростью мести,
чувст
вом святости
своего дела.
215
