— А документ? — спрашиваю я и тут же получаю
обратно свой документ.
Несмотря на громадный рост и могучее сложение,
наш гостеприимный хозяин идет очень легкой, юношеской
походкой. Две странные кобуры с открытыми рукоятка
ми кольтов бьют его по бедрам, свисая на длинных ре
мешках с обеих сторон.
У ворот стоят два «виллиса», наш убогий «оппель» и
«конфискованная» нами машина с улыбающимся негром
в кабине.
— — -■
Через несколько минут мы за хорошо сервированным
столом на загородной вилле.
— Я знаю, что русские пьют виски без содовой,—
улыбается наш хозяин, наполняя наши рюмки. — У нас
в Техасе тоже.
— Вы техасец? — спрашивает Генрих.
— Да, мои родители были простыми ковбоями, и я с
детства знаю, что такое труд. Может быть, поэтому всех
русских считаю хорошими ребятами. Хорошо, что мне
про вас вовремя сообщили, а то пришлось бы вам кор
мить бразильских москитов.
— А кто тот, что нас задержал?
— Это комендант города. Он белоручка, аристократ.
— Почему же он вас послушался?
— Потому что я командир части, черт меня побери!
У меня не только этот город. Опять будет на меня жа
ловаться в федеральное бюро. Ну и черт с ним. Ешьте.
Возвращаемся мы все же с трофейной машиной, ко
торую на всякий случай ведет негр в форме американ
ского солдата.
— Черт их разберет, где у них люди, а где нелю
ди ,— ворчит Геннадий.
Иногда по нескольку ночей не удавалось сомкнуть
глаз. Под вечер, в один из таких дней, когда я только
что прилег отдохнуть, в штаб врывается Иван Погоре-
лов и тащит за собой за руку заплаканную девушку.
— Сидите тут как чиновники, а под носом у вас черт
знает что творится. Не видите ни черта, — орет он с не
свойственным ему озлоблением.
— А ну, спокойно, Иван, в чем дело?
— В чем дело, в чем дело, —передразнивает Иван.—
Вот девка восемь километров на велосипеде в гору от-
234
