108
А. Н О В И К О В - ПРИБОЙ
примиримым гневом. Его слова действовали на матросов
возбуждаіюще, как спирт. Из маленького чахоточного че
ловека он вырастал в героя. К нему начинали прислу
шиваться, невольно подпадая под его влияние. Он мог
крутить умом любого из них, как рулевой штурвалом.
Лутаітини больше всего занимала подводная война.
Субмарины пугали воображение своей таинственностью.
В Буэнос-Айресе он много читал, как гибнут от них ко
рабли. Но тогда он был далек от катастроф, и это не
волновало его. Другое дело теперь, когда он сам при
ближается к опасным широтам. Правда, многие из матро
сов в плавание во время войны уже не р а з встречались
с субмаринами и рассказывали об этом с шутками, словно
речь шла о футбольной игре.
Однажды, покончив с обедом, матросы не расходи
лись, продолжая сидеть около камбуза. Пароходная труба
выбрасывала серые клубы дыма. З а кормою трепетно ко
лебался пенистый след. Океанская ширь была густо на
сыщена1зноем. Радиоаппарат только что принес известие,
что в Средиземном море взорван миной французский
броненосец, погибло около шестисот человек. Команда
оживленно обсуждаЛа это событие. Значит, и там нет
спасения от немецких субмарин.
Лутатини был встревожен больше других.
— Мы идем под нейтальным флагом. Неужели это
не обеспечивает нас от нападения подводных лодок?—•
Лутатини вопросительно поднял тонкие черные брови.
— Ну, насчет нейтрального флага помолчим: это—
штука) обманчивая и коварная.
В разговор ввязался Гимбо, попыхивая трубкой:
— Вот, сеньор ЛутаТини... Дело было летом в про
шлом году. Поступил) я в Ливерпуле на английское судно.
Коробка в пять тысяч тонн. Груз состоял из военного
снаряжения. Ладно. Снимаемся с якоря, и наше судно
сразу превратилось в шведское. Флаг, надписи на корме,
