жении."Ощупываю стенки. Они влажные и холодные. Пахнет сыростью и ржавчиной.
Но я не унываю. Чем дальше я ухожу от грозящей опасности, тем все больше и больше просыпается во мне жажда жизни, и я готов переносить
какие угодно лишения.
Лежу и размышляю о том, как иногда человек
может зависеть от разных случайностей. Не зайди
я в трактир или даже не сядь за тем столиком,—
что было бы со мной дальше? Я теперь я наполовину спасен.
Потом вспоминаю о своем логовище, и мне становится смешно...
— Ях, ты, разрушитель старых устоав и творец
новой жизни! Куда, однако, тебя занесло!..
Открывается плита. В дыру влезает человеческая
фигура. Раздается голос Трофимова:
— Это твой компанион, Митрич. Не разговаривайте, а то услышат.
— Хорошо ,—отвечает за меня мой попутчик тонким, совсем юношеским голосом.
Молчим. Друг друга не видим.
Спустя минут десять, снова открывается плита.
На этот раз в отверстие просовывается только рука,
держащая какой-то узел. Опять слышен голос Трофимова.
— Держи, Митрич. Это тебе и Ваське говядина,
хлеб и вода в жестянке. Пока до свидания. Завтра
увидимся. Мы навалим на вас тонны три угля,—
безопаснее будет. Ну, с богом!
