Священник, ежась, пятился назад, точно в него
летели не слова, а раскаленные стрелы, остро вонзаясь в тело,—пятился до тех пор, пока не уперся
в живую стену людей. Взглянув на своих прихожан,
как бы ища для себя защиты, и еще больше омрачилась душа: в каждой паре глаз прочитал роковой приговор, который не сегодня-завтра над ним
совершится. Что-то хотелось сказать, но не мог
произнести ни одного слова и только жевал губами,
весь какой-то скомканный, с перекошенным лидом.
Дьякон, стиснув зубы, отведя в сторону кадило,
смотрел на своего пастыря с таким свирепым
видом, точно хотел ударить его по голове.
Молния снизу до верху расколола черную тучу,
грянул оглушительный гром.
Перекатным эхом откликнулся бор.
Жуткая дрожь пробежала по народу.
— Зарывайте!—приказал капитан, испугавшись
предстоящего дождя.
Трифон, почувствовав на себе руки подошедших солдат, вдруг заколотился весь, заплакал,
умоляя о пощаде...
— Нашел кого просить, дурень!—сурово промолвил Потап.
Солдаты на минуту остановились, повернув
головы на капитана, словно ожидая с его стороны
милости.
— Живо! В два счета! — распоряжался Прибы-
лев, указывая при этом, как нужно похоронить
приговоренных,
