Супились. На улицах стояли мутные лужи,
вздувались и лопались дождевые пузыри, лениво текла
жидкая грязь, по уклонам ее смывали мутные
ручьи. Обнаженные деревья, тоскливо поникнув
ветвями, задумывались перед наступлением долгих
зимних холодов.
Однако, несмотря на дурную погоду, всюду
мелькали люди, мокрые, с беспокойными лицами.
С одного конца села на другой, брызгая грязью,
метались верховые стражники. Во многих домах
производились обыски.
В риге арестовали пятнадцать мужчин и одну
женщину. Скрылся только один Осип Ехимцев. И
удалось ему это очень просто: во время суматохи
он незаметно взял шинель, сброшенную Петром,
и его фуражку, переоделся и спокойно вышел
из риги.
Учителя, изуродованного, с выбитыми зубами,
еще на рассвете, отправили в волостное правление
ближнего села. Остальных арестованных со связанными руками привели на сходку, куда, исключая старосты, сотских и понятых, никого не допускали.
Около сходки собралась большая толпа. Бабы
и девки плакали. Мужики либо угрюмо молчали,
либо робко разговаривали о событии. Стражники,
грязные, усталые, раздраженные бессоной ночью и
дождем, отгоняли толпу, но через несколько минут
она снова смыкалась в живую, плотную стену.
