—
94
-
— Жив еще порченый-то?
— Пока чебушится. XIII.
После побоев Матрена, очнувшись, почувствовала острую боль во всем теле, горевшем, как
в огне. В горле что-то застряло и мешало дышать,
губы слипались от запекшейся крови.
„ К груди припал головкой Яшка и, дрожа, умолял: — Мамонька, не умирай... Как буду без тебя...
Мамонька... миленькая... Оживись... Не кидай меня...
И от ласковых слов сына безграничною жалостью наполнялось сердце матери. Хотелось жить.
— Сынок... воды...—едва простонала она.
Яшка поил мать, руки его тряслись, вода плескалась из чашки. Он кое-как обмыл ей лицо и
перевязал его тряпками.
Пролежала Матрена несколько дней. Никто за
ней не ухаживал, кроме сына. Раны на лице и выбитый глаз лечила примочкой из сенной трухи.
Наконец, встала. В груди будто что-то оборвалось. Нельзя было нагнуться, от жгучей боли захватывало дух.
— Печенки, видно, отбил, — грустно решила
Матрена.
В ушах звенело, голова наполнилась какой-то
тяжелой мутью, и, путаясь, бессильно бились мысли.
Трудно было разобраться в том, что произошло со
времени прихода мужа. Дикий, безобразный кош-
