ского безмолвия с ослепительным блеском тревожило
воображение. Но где же, однако, крокодилы? И вдруг
заметили, как по гладкой поверхности воды движется
треугольник из трех точек, получившихся от возвыше
ния над глазами и над пастью отвратительного существа.
Доктор промолвил в раздумья:
— Хотелось бы проникнуть в самую душу этого гада.
Какова сущность ее? Ведь несомненно, что под сплющен
ными чашками черепа у него вместе с жестокостью ужи
ваются и трусость, и хитрость, и отвага, и своего рода
любовь.
Ему никто ничего не ответил.
Еще один крокодил, в полторы сажени длиною, неда
леко от нас вылез на отмель и улегся, напоминая собою
грязный, сгнивший чурбан с заостренным концом. Он
проделал это нехотя и с такой меланхолией, словно
сам был огорчен собственным уродством. Мы начали
кричать, бросать палки в воду, вызывая этим суеверный
страх у ребят. Крокодилы исчезли.
Мы поднялись выше по реке, и некоторые из нас иску
пались. Обратно возвращались другой дорогой. Когда
были ближе к городу, заходиди на фруктовые плантации.
Если тропическое солнце создало сок сахарного трост
ника, жгучие пряности и такое обилие разнообразнейших
ароматов, то не менее щедро оно было и в творчестве
превосходнейших плодов. Мы достаточно проголодались
и с жадностью ели мучнистые и сладкие бананы. С
небольших деревьев они свисали светложелтьгми пуками
вместе с листьями десятифутовой длины. Раньше о ба
нановом дереве мы знали лишь одно, что из волокон его
приготовляется манильский трос, который благодаря сво
им хорошим качествам употребляется на военных ко
раблях для буксиров и швартовов, — он мягок, гибок и
пловуч. А вот другое дерево красиво раскинуло сучья,
опушенные в синевато-зеленые ланцевидные листья,—
это манго. Плоды его, величиною с грушу, ярко-оранже
вого цвета, с косточкой в середине, как у персика, по
казались нам необыкновенно вкусными. Попробовали мы
204
