точную политику. Придется восстанавливать из-под раз
валин железную дорогу, крепость, порт. Потребуется
содержать на краю света громадный флот и внушитель
ную армию. Затем нам не обойтись без угольных стан
ций. На все это нужны будут народные средства. Ведь
восточная политика будет осуществляться за счет на
силия над жизнью 140 миллионов народа. Заглянем
еще дальше в будущее. Внешний враг укрощен. Тогда
победоносное правительство припомнит кое-что и внут
реннему врагу. И опять заживем по-старому. Будем
проводить мировую политику, либералов угощать при
зраками реформ, а революционеров — каторгой и пу
лями. Словом, полная беспросветность впереди.
,0т беседы с ним мне стало еще более груешо>, чем
от статей, прочитанных в газете. Кдадо уже не ка
зался мне таким крупным человеком. Васильев заметил
мое отчаяние и воскликнул:
— Ничего, друг! Все пойдет по-иному.
Он переменил тему разговора:
— Вот у меня в углу висит икона с изображением
Николая-угодника. А вы знаете, откуда она мне до
сталась?
— Рабочие подарили ее вам, когда мы еще стояли в
Ревеле. Они хотели написать вам благодарственную гра
моту, но побоялись это сделать: и вас могли бы под
вести и себя.
— Я все-таки обрадовался такому родарку, хотя к
не верю в чудодейственную силу его. У меня есть свой
пророк.
С последними словами он залез на стол, достал из-за
иконы увесистую книгу и показал ее мне. Я с удивлением
прочитал название книги: «Капитал» Карла Маркса.
Меня не прельщали ни офицерские чины,
Ш
ордена,
ни богатство. Я хорошо знал, что все это достается
людям, необязательно даровитым и честным. Но мне до
болезненной страстности хотелось быть таким же ум
ным и просвещенным человеком, каким представлялся
в моих глазах Васильев, хотелось так же, как он, нахо-
21 і
