том, что даже огни электрических лампочек кажутся
мутно-желтыми пятнами, точно в тумане, не унимаясь,
стоит пьяный гомон, пронизываемый отдельными разними выкриками, хохотом и женским визгом. Я не любитель отравлять себя алкоголем, но теперь, когда
у меня стучат челюсти, когда давно неиспытываемая
отчужденность тяжелым камнем наваливается на грудь,
охотно глотаю виски, обжигая кровь. Кто-то хлопнул
меня по плечу, говорит знакомым голосом.
- г О, друг! Добрый вечер! Откуда, какими ветрами
пригнало вас к этой пристани?...
Передо мною, раздвинув ноги, стоит мой приятель
Блекман, толсторожий негр, крепкий и неуклюжий,,
точно изваянный из черного мрамора.
-— Садитесь, -отвечаю я и требую еще стакан.
— Что с вами?
— Пейте.
С Блекманом, всегда отличавшимся лихостью моряка и товарищеской преданностоЮ, я подружился, плавая вместе на одном английском корабле. У него до
сих пор, точно над кем то подсмеиваясь, подмигивает
левый глаз, окруженный глубокими шрамами. -Это у
него награда с острова Мадера. Помню, как он из-за
уличной девицы поспорил с матросом другого корабля,
с белобрысым норвежцем, как тот, размахнувшись, со
всей силой ударил его бутылкой по лицу и как я потом тащил его, точно куль с мукою, на свое судно.
Сейчас, обрадовавшись встрече со мною и угоще- \
нию,.,он важно сыплет в стакан перец и соль, кладет
большую дозу горчицы, наливает вйТжи и пиво и все
это мешает указательным пальцем. Получается бурая
жижица, похожая на дрожжи, называемая английски-
112
