Нет ничего прекраснее развернувшейся, раскрывшей
ся во всей широте своей в грозную годину души рус
ского человека.
Как-то в Хартсмансдорфе, избитый и истерзанный
после очередного побега, я в полузабытье лежал на де
ревянных нарах. Какой-то шум и галдеж, необычайный
■в ночное время, привлек мое внимание и заставил спу
ститься с нар. Били полицая. Эти выродки, не угодив
чем-либо своим хозяевам и попадая в среду пленных,
обычно подвергались суровой каре. Озлобленные люди
не знали пощады", выплескивая на предателей весь свой
справедливый гнев и ненависть.
— Зря бьют,— с сожалением покачал головой по
жилой человек. — Совсем он не полицай, а баянист. Я
его знаю.
— Так чего же ты молчишь, болван? — возмутился я.
— Да разве их сейчас остановишь0 Озверел народ.
Пришлось разбудить Ивана и вместе с ним удалось
остановить избиение. Действительно, оказалось, что па
рень никогда не был полицаем. Его видели среди поли
цаев в одном из лагерей военнопленных играющим на
J04
