сойец растерялся. Обежав взглядом лица присутствую
щих, он увидел на них то же выражение.
— Идиот! Ты идиот! —прохрипел он, покрутив у сво
его виска стволом пистолета. Со злостью ударив ногой
по валявшейся на полу гармони, как будто она была
причиной его позора, он быстро вышел из комнаты.
Очень бледный Ленчик прошел в спальню и ничком
бросился на первую же койку. Кто-то из ребят бросился
за ним следом, но их остановил властный окрик старого
коммуниста Осипенко.
— Назад хлопцы! Зараз ему треба побути одному.
Так лучше будет.
К нашему удивлению, Ленчика не уничтожили и да
же не наказали. Кто знает, может быть, потому, что
блокфюрер СО не мог забыть выражения грозной реши
мости на суровых лицах заключенных и опасался спра
ведливой мести.
Мой помощник по должности штубендинста Данила
был мною принят как наследство от бывшего штубен
динста.
— Ни рыба ни мясо, —сказал мне мой предшествен
ник, характеризуя этого замечательного человека. — Со
ветую выгнать.
Но жизнь показала, что Данилу плохо знали.
Бывают люди скрытые, бывают люди замкнутые, бы
вают хитрецы и лицемеры, умеющие показать себя с
лучшей стороны. Данила не обладал ни одним из этих
качеств. Он был просто украинским парубком с Полтав
щины, где окончил десятилетку. Благодаря
с е о и м
способ
ностям и упорству уже во время войны он блестяще
окончил полковую школу, а через некоторое время стал
младшим лейтенантом. Все в этом человеке: и улыбка,
и глаза, и лицо, и душа — было ясным и светлым, как
стеклышко на ладони.
Взяли его немцы в тот момент, когда он пытался до
быть «языка» где-то под Кировоградом, и пошли пу
таные дороги по лагерям военнопленных, рабочим коман
дам, пешим маршем и в «телячьих» вагонах, и довели
эти дороги полтавского паренька до зловещей «Немет
чины».
108
