Вдруг он как зарычит!
— Чисто, говоришь? А это что?
Мелькнуло передо мною что-то голубое» Я даже
не понял, что у него в руке очутилось. И давай
меня он этой самой голубой штукой по главам
хлестать. Мало ему показалось, начал кулаком по
личу долбить. Потом вдруг отшатнулся от меня
и спрашивает:
— С кем я сейчас ругался в спальне?
—? Со своей женой, Надеждой Александров-
ной, ваше высокоблагородие.
— Врёшь! Это не жена капитана первого ран
га Лезвина, а это..;
Он громко назвал её таким словом, каким на
зывают только уличных женщин, и прибавил к
этому матерную брань. Вот тебе, думаю, и благо
родный чело-век! Да так выражаться про свою
жену не всякий крестьянин позволит себе. А ба
рин и мне приказывает:
— Повтори всё то, что я сказал!
Привык я ко всяким словам, а тут стало не по
себе. Просто совестно обидеть барыню. Ведь
плохого я ничего от неё не видал! А тут ещё
мыслишка в голове ворочается: может, он хочет
обернуть дело так, чтобы потом меня отдать под
суд за оскорбление жены.
Барыня сначала плакала, а потом не слышно
стало. А он наседает на меня, кулаки держит на
готове, Первый раз он таким страшным показался
мне: лицо бледное, глаза мутные, ржавая борода
трясётся.
Я тихо повторил его слова.
— Громче! — рявкнул он. — Убью на месте!
Вижу я, что барин сорвался с нареза и осата
нел: не увернуться мне от его побоев. Эх, думаю,
всё равно погибать! И я так гаркнул, что стены
дрогнули:
69
