всю её жизнь. А для меня Валя — это вторая
душа. Теперь и мать её уверилась во мне. Она
тоже непрочь видеть меня своим зятем. Не зря
она велит мне, чтобы я учился хорошенько. Она
считает, что я сначала должен выйти в унтер-
офицеры, а потом остаться на сверхсрочную служ
бу и добиться звания кондуктора. Что ж? Может
быть, она и права.
— А как поживает твой барин?
— Жена ушла от него. А он с горя ещё боль
ше стал жевать свою бороду. Пока обходится без
вестового. Слава богу, про меня забыл.
Скоро *в нашем экипаже произошло событие:
жандармы арестовали пять человек, в том числе двух
унтер-офицеров. Это произвело на матросов силь
ное впечатление. Во всех ротах втихомолку нача
лись разговоры. Арестованные считались хороши
ми людьми. Ни в каких уголовных делах они не
были замешаны. За что же их взяли, да ещё ночью?
Псалтырёв, возбуждённый, прибежал ко мне и
таинственно заговорил:
— Слышал я, — политические они. Будто они
что-то замышляли насчёт царя. Неужто верно?
— А почему же нет?
—* Д а ведь бороться нужно только против гос
под. От них народ много обиды терпит. А при
чём же тут царь? И как без него мы будем жить?
Я сам ничего не понимал в политике и не мог
ответить на его вопросы.
— Эх, поговорить бы с арестованными! Вот от
них бы я всё узнал. Только говорят, что они ни
когда больше не вернутся в экипаж.
Однажды утром, во время распределения мат
росов на работы, фельдфебель, ткнув пальцем в
грудь Пса&тырева, сказал:
— А ты придёшь ко мне в канцелярию за на
рядам.
72
