mtica в самой главной, научной области превра
титься под конец жизни Мичурина в его едино
мышленника и соратника, Карташев должен был
быть и сам личностью далеко не заурядной.
Между тем, в его поведении, особенно в началь
ных, дореволюционных эпизодах, мы обнаружи
ваем такое непонимание мичуринского дела, такое
высокомерное отношение к нему, что трудно
представить себе этого деятеля дипломированной
науки сколько - нибудь интересным человеком.
Скорее это очень ограниченный, вполне орди
нарный ум, воспитанный в духе «гелертерства».
Между тем, как мы уже сказали, Карташев —
фигура немаловажная для общей идейной кон
цепции произведения, потому что если в первой
половине сценария для выявления мичуринских
идей и смысла его научной борьбы более или
менее достаточно фигуры отца Христофора, то
во второй половине, именно Карташев должен
был бы персонифицировать в себе старую, за
стывшую науку, против которой воюет Мичурин,
Чем значительнее фигура Карташева, тем суще
ственнее становится борьба с ним Мичурина,
значительнее победа последнего.
Но значение «Жизни в цвету» для развития
биографического жанра не исчерпывается тем,
что сценарий воюет против «бронзово-гранитной»
тенденции, явно мешающей нашим кинодраматур
гам создавать правдивые, значительные и поучи
тельные жизнеописания великих людей прошлого.
Основное в том, что, несмотря на обилие персо
нажей и жизненность их, киноповесть Довжен
ко представляет собой монодраму. Все персонажи
сценария повернуты к читателю такими сторонами
своего характера и так освещены автором, что
фигура Мичурина становится не только главной,
16
