ко хотелось почитать книгу, лежа на
спаде
и свесив
ноги на пол. Но предательский соя охватил мичмана
своими мягкими и обволакивающими объятиями, охва
тил настолько, что из его аккуратненького носа с тон
ко-крылыми ноздрями понеслись свистящие звуки.
В- это время мимо каюты Воробейника •проходил ко
чегар Бакланов. Увидев мичмана спящим, он остано
вился, оглянулся — в офицерском коридоре никого не
было. И ему моментально пришла- мысль выкинуть одну
шутку, не считаясь с тем, что ему придется отвечать
ва нее, если -попадется. Конечно, запачканный угольной
пылью, он мог рассчитывать на то, что его трудно
узнать, а задержать его, когда он бросится в коче
гарку, у мичмана не хватит ни силы, ни решимости.
Бакланов достал 'из кармана папиросную бумагу, отделил
два листочка и заклеил ими оба стекла мичманских оч
ков. Воробейник продолжал свистеть тонкокрылыми
ноздрями. Тут же он был схвачен за ногу и над
ним раздался пугающий возглас:
— Пожар!
Кочегар Бакланов убежал в помещение команды, а
мичман вскочил, как шальной. Что должно было пред
ставиться в его воображении, встревоженном страшным
словом, да еще после крепкого сна? Он ничего1не видел
перед глазами, кроме серой релены, похожей на дым.
Воробейчик, шарахаясь в своей каюте и не находя
выхода, завизжал:
— Вестовой! Вестовой!..
В ту же минуту в дверях вырос вестовой:
•— Чего изволите, ваше благородие?
Но Воробейник уже держал в руках очки с заклеен
ными стеклами. Бледный, он весь дрожал и таращил
непонимающие глаза. Потом, захлебываясь от ярости,
накричал:
—- Кто сейчас здесь был?
—- Не могу знать, ваше благородие.
Догнать этого негодяя! Я его в тюрьме сгною,- по
вешу! Какого же чорта ты стоишь? Бегом, марщі
270
