примет щш русский коэффициент, что сила — не
в силе, сила в решимости, сила в любви к роди
не...»
Матросы, слушая мое чтение, вставляли свои заме
чания:
— Адмирал называется, а порет всякую чепуху.
— Врет так, что себя не помнит.
Потом сразу все замолчали. Я оглянулся и увидел
лейтенанта Вредного. Он стоял у правого борта, против
двеяадцатидюймовой барки, и смотрел в морскую даль,
словно чем-то заинтересовался. Я продолжал громко
читать:
.«Не думайте, что японцы так сильны, это —само
обман, гипноз слабых душ, и во всяком случае о силе
врага надо думать до войны, а во время войны — сра
жаться. Конечно, японский флот пострадал много, к как
лучшее доказательство к этому служит заказ Японией
ста восьми дубликатов броневых плит в Англии. На
одном «Миказа» пробито и потрескалось четыре 14-дюй
мовых плиты. Что же вы думаете, зачем японцы за
казывают дубликаты, этих -плит, не для того, чтобы
иметь запас ненужного материала? А сколько убыло
личного состава на эскадре адмирала Того, сколько
попорченных и паст оро починенных механизмов! На
2-й эскадре все цело, цел и дух, из которого малень
кое удельное княжество сделалось необъятной Рос
сией...»
Лейтенант Вредный подошел ближе к' нам и, улыбаясь,
заговорил:
•— Какой это дурак написал такую глупость?
Очевидно, ему хотелось полиберальничать. За по
следнее время, как и боцман Саем, он начал заигры
вать с нами — ведь скоро предстоит сражение. Но
он не понимал, что его настоящее отношение к нам
давно было всем известно.
Я встал и, смекнув, что он не знает, кто является
автором читаемого мною письма, изобразил на лице
испуг.
9Rg
