— Куда уж мне с двумя ребятишками-то...
— Полно-те. Баба ты еще молодая—в соку.
Чего зря свой век заедать. А дома-то, поди, всякие
притеснения терпишь...
Взглянула на мужика недоверчиво, но, встретив
его глаза, сейчас же потупилась. Как будто всерьез
говорит. Дома, действительно, плохо. Все в семье
косятся на нее и обидные слова говорят, хотя она
работает больше других. Ребятишек ее обделяют
пищей, а самой ей даже никто лаптей не подковыряет. — Так как же ты думаешь насчет этого, а?—
помолчав, пристает Ларион, отгоняя рукой слепня.
— Да и сама не знаю...
— Эх, ты!.. Кто же за тебя будет знать-то?..
— И то верно.
Ларион поглаживает бороду, поправляет на голове волосы, точно приготовляясь к встрече важного лица. Прищуренные глаза жадно смотрят на
Фроську. Оглянувшись, он спрашивает решительно:
— Прислать, што-ли, сватов-то, а?
Волнуется баба, ниже опускает голову, чувствуя,
как кровь заливает лицо. Рада такому счастью,
но не знает, как воспользоваться им.
— Больно скоро—надо подумать...
— Да чего же тут мешкать-то. Пора рабочая.
Делов разных вон сколько. А меня, чай, ты знаешь..
Мужик я трезвый. От работы не отлыниваю. И
покойник Гаврила возрадуется, што ты за меня
замуж выходишь. Сама знаешь—товарищами мы
