—
136
разлит пестро распустившийся сад, освеженный
дождем и сверкающий всеми цветами радостной
жизни весны. Справа видна мало-оживленная улица.
У многих домов небольшие палисадники, по заборам которых гибко вьются ползучие растения.
Слева, вдали,—бамбуковая роща: стволы бамбуков
тонки и голенасты, как свечи, украшенные сверху
перистыми светло-зелеными листьями. Рядом с ними
пышно цветут женственные магнолии. Каштановые
деревья, точно шеренга солдат, вытянулись вдоль
больничного забора в один ряд, широко и дерзко-
раскинув свои богатые ветви. Но пинии выше их,
стройнее, глядят через них далеко. В центре сада,
будто желая всем показать себя, возвышаются две t
красавицы пальмы. Темнозеленый кипарис, пугливо
подобрав к стволу ветви, скромненько прижался
в угол. Все деревья спокойны, благоговейны, точно
на молитве: не колыхнется ни одна ветка, не дрогнет ни один лист. Внизу, на мягкой земле,—пунцовые терновники с цветами, как чашечки; полукустарники любимых японцами хризантем; алые,
как свежая кровь, тюльпаны с разорванными венчиками и много других ярких и радостных растений. Цветы, зацелованные весенней лаской,—одни
ярче других, меряются друг с другом красотой.
И все это облито горячими лучами с'олнца, обрызгано крупными каплями росы, как самоцветными
камнями. А далеко за городом, на голубом фоне
неба, 'смутно рисуются прихотливые зигзаги гор,
окрашенньГх в нежно-лиловые тона...
