опоры нет—не справиться нам одним... А тебе
пошли, господи, хорошую жисть на том свете...
Зовет сына.
— Ты што, мамок?—прибежав, спрашивает он.
Штанишки его засучены выше колен, ноги в глине.
— А вот што...—говорит мать, ласково тронув
его за подбородок.—Знаешь... как это... Видишь...
Хошь, я для тебя нового батьку достану?
— Вали, мамочка! А то у всех батьки есть,
а у меня нету... Хуж е , што-ли, я других...
— Про то и я говорю.
— А только где ты его возьмешь?
У мальчика глаза горят, он зорко смотрит на
мать. — Да вот Ларион будет твой батька...—запинаясь от радости, говорит мать и, поцеловавдшша
в лицо, добавляет:—только молчок...
Илюша радостно загикал и волчком завертелся
вокруг матери...
Время уже к полдню. Небо и земля дышат
зноем. По прежнему звонко заливаются жаворонки, а родниковая вода все журчит и журчит
по камешкам, точно сказывая чудную, занятую
сказку.
V .
Серый и скучный день поздней осеки. Дымчатые тучи, закрывая солнце и синеву неба, громоздятся друг на друга бесформенными, неуклюжими
пластами. Ветер, порывистый и злой, все рвет на
