только не считать время, потраченное на еду. Под ко
нец люди настолько устали, что еле волочили ноги.
А тут еще нужно было вымыть броненосец, привести
tern в надлежащий вид. Но от этого я как баталер был
избавлен. Мне можно было уйти спать, выбрав для
этого место в каком-нибудь помещении с провизией.
Вообще мое унтер-офицерское звание давало мне перед
рядовыми матросами порядочное преимущество: если
бы я ударил кого из них, то в худшем случае меня
посадят на несколько дней в карцер, если же рядовой
со мною поступит так, то он рискует попасть в тюрьму.
Однако гордиться здесь было нечем. Еще большим
преимуществом пользовался передо мною офицер: если
он меня изобьет, хотя бы ни за что ни про что, то
ему даже и выговора не сделают; если же я его ударю,
хотя бы и справедливо, то мне угрожает смертная
казнь.
К нам на броненосец приезжали торговцы, черные
африканцы, предлагая открытки, разные фрукты, сетки,
пробковые шлемы. Одеты они были по-разному — в
туниках с капюшонами, в чалмах, некоторые в фес»
ках, в разноцветных куртках.
Давно уже на эскадре шел разговор, что Россия хо
чет приобрести в Чили и Аргентине семь больших бро
нированных крейсеров. А теперь прошел слух, что такая
покупка уже состоялась и даже сформирован личный
состав для судов. Они должны будут встретиться с
нами у острова Мадагаскар, куда приведет их контр-
адмирал Небогатов. О, если бы все это подтвердилось!
Я ничего не имел против японцев, и не было у меня
никакого желания с ними воевать. И все-таки я очень
страдал, находя всякие недочеты на нашей эскадре.
Со мной сдружился командирский вестовой, матрос
Назаров. Это был молодой и тихий парень, безусый,
с румяной и нежной кожей на чернобровом лице.
Военная служба разлучила его с любимой женой, и
теперь все его мысли были только о ней. Она осталась
в селе. Я за него сочинял ей письма, которые он іюсы-
118
