каково настроение в низах, а он посвящал меня в жизнь
и психологию кают-компании. Таким образом, к моим
личным многолетним наблюдениям прибавились еще дан
ные человека, который сам находился в той же среде.
Это помогло мне притти к более определенным выводам.
Психология офицеров вовсе не была однородна. Под
напором техники, настойчиво вторгавшейся во флот,
они разделились на два лагеря, враждующих между
собоою: пожилых и молодежь. Можно сказать, что глав
ная линия, разъединившая офицеров, прошла между
лейтенантами и мичманами, с одной стороны, и капита
нами второго ранга- и выше — с другой.
Более молодое поколение являлось выразителем новых
течений в морском деле. Не восприняв духа парусной
эпохи, оно ясно видело иную складывающуюся обста
новку и учитывало прогресс иностранных флотов. От
сюда молодые офицеры- начали относиться к школе
«марсофлотов» сначала иронически, а потом постепенно
переходили к критике и оппозиции.
Старшее поколение командного состава — адмиралы,
командиры и старшие офицеры, носившие в себе все
привычки прежней морской службы, не понимали сов
ременной техники. Всякое новшество вызывало в них
чувство враждебности. Они с удовольствием вспоминали
поэзию, романтику и необычайно прочно сложившуюся
систему морских традиций парусного флота. На тех
нику и техников они смотрели как на неизбежное зло.
Грязная работа у котлов и машин казалась им низшим
ремеслом, уделом механиков, копошившихся где-то в
глубине трюмов под броневыми палубами.
Необходимость допустить на корабли специалистов
по обслуживанию судовых механизмов была первой
брешью, нарушившей однородность состава офицерской
среды. Для строевых офицеров, которые сплошь ком
плектовались из родовитого дворянства, такая работа
казалась слишком черной. Поневоле пришлось пополнятъ
судовой состав инженер-механиками. Но они, как и
судовые врачи, носили гражданские чины и в жизни
150
