Даже среди глубокой осени бывают дни, когда сол
нечные лучи выметают с неба грязные лохмотья разо
рванных туч и весь мир встает перед глазами человека в
своей первозданной свежести и чистоте.
В один из таких дней мы сидели у стены своего ба
рака, делясь слухами о событиях на фронтах. Подпол
ковник Смирнов слушал наш спор, как обычно, рассеян
но, лишь иногда бросая реплику — другую.
Тень от барака с противоположной стороны переко
чевала на нашу сторону; не хотелось лишаться прощаль
ного привета осеннего солнышка, но и жалко было
оставлять уютный уголок за бараком, где никто не ме
шал нам разговаривать по душам, без опасения быть
подслушанными.
Только мы собрались уходить, как вместе с нашим
штубендинстом Димой к нам подошел высокий молодой
человек с веселыми черными глазами и большой щерби
ной между верхними зубами. Шепнув что-то Ивану Ива
новичу, Дима сразу же ушел, а незнакомец, застенчиво
улыбаясь, спросил:
— Ну как себя чувствуете, командиры?
— Того и тебе желаем, — ощетинился Яков. — Если
бы ты, сапрофит, подошел ко мне два года назад, то,
29
