мии и, не считаясь со смертоносной проволочной оградой
под электрическим током высокого напряжения, выплес
кивались за пределы лагеря и растекались по территории
Тюрингии, Саксонии, Гарца и других центральных обла
стей «третьей империи».
С многочисленных табличек, развешанных в жилых
помещениях, красноречиво и многообещающе кричит за
кон коменданта лагеря: «Даже одна вошь —твоя
смерть». Этот закон неумолимо претворяется в жизнь с
чисто немецкой пунктуальностью. Специальные контро
леры на вшивость периодически проверяют белье за
ключенных, и если обнаруживаются вши даже на совер
шенно здоровом человеке, то его вызывают к воротам и
он исчезает бесследно. Независимо от этого закона за
ключенные сами, всеми мерами, стараются поддержать
чистоту, сознавая, что и от этого зависит жизнь.
Вторым не менее строгим законом является лагерный
порядок — «орднунг». Горе тому, кто хоть в мелочи от
ступит от этого орднунга.
Вот уже около двух часов стоим на аппель-плаце. Над
десятками тысяч голов сплошная пелена тумана с тру
дом пробивается светом сильных прожекторов с брамы.
Все кости ноют от 12 часов каторжной работы, сырой
туман проникает во все поры, пропитывает все тело про
тивным липким холодом. Мучительно хочется есть.
— Кто-нибудь сбежал?—спрашивает стоящий сзади
вновь прибывший молодой паренек Юрка.
— Отсюда еще никто никогда не сбегал. Стой тихо.
— Так чего же они два раза считали, — опять шеп
чет Юрка.
— Тише, тебе говорят! Плети захотел? Просто спьяна
сложить цифры не могут. Там такие грамотеи, что до
ста еле сосчитать умеют, а тут нужно посчитать около
ста тысяч голов.
Стоим еще около часа. Ноги начинают деревенеть,
глаза слипаются, и некоторые, чтобы не упасть от изне
можения, прислоняются к плечу соседа. Если сосед еще
имеет немного сил, то старается,сколько может, продер
жать на себе ослабевшего. Каждый знает по себе, что
даже пять минут такого полузабытья немного восстанав
ливают силы.
•
— Опять идут, — слышится приглушенный шепот.
38
