—
30
— Скорее бы Петр приехал! А там—бог даст,
поправимся.
Не говоря никому ни слова, он заботливо начал
устраивать в горенке коник, а когда кончил работу,
усмехаясь объявил:
— Для солдата с Матреной...
Мать, дряхлая, худая, со сморщенным лицом и
потускневшими глазами, однажды, ковыляя, сама
отправилась в лес. Тяжело было ей, ноги отказывались служить, глаза плохо видели, но все-таки
благополучно вернулась домой: принесла молоденьких груздочков, которые, посоливши, спрятала
в погреб.
— Угощу его от своих трудов,—говорила она,
довольная и радостная.
Повеселел и старший сын Федор, мужиченка
хилый, с тонкими ногами и сухим землистым
лицом, обросшим реденькой рыжей бородкой. Глаза
его глядели вяло, тело, надорванное тяжелыми
работами, просило отдыха.
Но больше всех радовалась солдатка Матрена,
белокурая, статная молодуха.
— А мой Петька скоро, чу придет!—-сообщала
она, встречаясь с соседями.
*
— Значит, пожируешь,—смеясь отвечали ей.—
Довольно, наговелась, чай, бабочка, без мужа-то.
— Ну, вам только про это...
Матрена смущалась, голубые глаза ее становились веселыми, как майское солнце.
