в запуски, доносился звонкий, заливчатый тенор
приезжего торговца:
Э-эй, яблоки спелые,
Румяные, белые...
Девки-молодухи,
Старые старухи,
Выбегайте из хат,
Бери нарасхват...
Колдобины, вернувшись из церкви, только что
пообедали, бабы уже убирали посуду со стола,
мужики, позевывая, собирались пойти на сеновал
отдохнуть. Вдруг, заглушив весь шум улицы
треском колес и звоном колокольчиков, подъехала
к дому в сером облаке пыли пара коней, запряженных в тарантас. Колдобины переполошились—
не начальство ли? Но испуг тотчас сменился радостью, когда жена Федора, Химка, взглянув
в окно, громко закричала:
— Родимые! Д а ведь это наш солдат!
На мгновение все в избе онемели, словно задохнувшись, но сейчас же шумно и бурно бросились на улицу.
Навстречу им, не спеша и важно вылезал из
тарантаса
высокий
и широкоплечий
мужчина
в гвардейской форме. На круглом, с заплывшими
черными глазами, лице густо распушились большие
усы, а от них, вплоть до висков, простилались
курчавые бакенбарды. На плечах Петра были по
три унтер-офицерских кондрика, а на груди красовалась медаль за отличие. Заметив выбегавших из
-
32
—
