немного горбясь, как будто носил на себе тяжелый
груз. Характеры у, обоих были совершенно различ
ные: один слишком ленив, махнувший на все рукой,
другой слишком кипуч, мечтавший завоевать жизнь.
Выходили они на бак как будто только для того,
нтобы обязательно поругаться между собою.
И сейчас кочегар Бакланов, сидя со своим другом
на выступе двенадцатидюймовой башни, сказал:
— Уходим, Дрозд, в чужие моря.
—■Ну, и что же?
— Пой отходную.
— Почему отходную?
— Угробят тебя японцы.
— А тебя?
— Меня нет. А с тобою смерть сдружилась. Вижу,
это по твоим глазам.
Вася-Дрозд разразился бранью.
Но кочегар Бакланов был невозмутим и, как все
гда в таких случаях, задал своему другу неожидан
ный вопрос:
— Скажи, Дрозд, сколько в хвосте у чайки перьев?
— Этого не знаю, но зато знаю другое: под хво
стом у нее больше ума, чем у тебя в голове.
— С дурака на службе меньше спросу. И на что
нашему брату нужен ум? Все равно в адмиралы не
произведут.
Другие тихо разговаривали о каверзах японцев:
через день или два мы обязательно встретимся либо»
с их подводными лодками, либо с миноносцами.
За кормой таяла последняя полоска русской земли.
Кончено. Непосредственная связь с родиной оборва
лась на долгое время. Кто из нас и каким путем
вернется обратно?
В половине второго с мостика распорядились:
— Команде чай пить!
А в два часа пробили сигнал: «Дробь-тревога».
Началось артиллерийское учение. Команда бегом за
нимала свои места. Прислуга орудий, как башенных),
77
