— Ну вот и увидел новичок фашистский «орднунг».
Только вчера из карантина и уже увидал, — говорит
кто-то.
— Хорошо, хоть правый цел. Стрелять сможет. А зло
сти теперь у него на десятерых хватит, —отвечают из
темноты.
Наконец, 4 1-й блок. Два флигеля на первом и два на
втором этаже. Каждый флигель состоит из двух помеще
ний. В первом выстроенные в ряд длинные, столы со ска
мейками между ними и с «штубой» в углу. Штубой при
нято называть отгороженное шкафами место, где поме
щаются штубендинсты. Там же хранится несложный ин
вентарь флигеля. Во втором помещении трехъярусные
койки с бумажными мешками вместо матрацев и тонкой
редкой тряпкой вместо одеяла. Первое помещение назы
вается столовой, второе —спальней.
Толпой вваливаемся в столовую, как лошади, стуча
колодками. В нос бьет кислый запах вареной брюквы, но
и он кажется таким заманчивым для голодных, истощен
ных людей.
В переполненном помещении становится тепло, а по
том даже душно.
Получаем по черпаку брюквенной баланды и усажи
ваемся каждый на свое определенное место за столом.
Это лучшее время суток. Мы «дома»! Только на этом ко
ротком отрезке деревянной скамьи мы живем. Утром
здесь получаем свой микроскопический паек хлеба и за
пиваем горьковатой бурдой. После работы на этом мес
те проглатываем свою порцию противного.брюквенного
супа и какое-то время, до отбоя, можем побыть самими
собой. Можно поговорить с соседом, можно зашить про
реху в прорванной одежде, можно выслушать исповедь
одного из узников о его неудачной судьбе, которая так
запутала дороги, что одна кз них привела сюда, в Бу-
хенвальд.
В это короткое свободное время можно сходить в дру
гой барак, чтобы проведать товарища, но горе тебе, если
ты не окажешься на месте после отбоя.
Через многочисленные репродукторы, установленные
на каждом флигеле, подается общелагерная команда от
боя, и сейчас же по всему лагерю переливчатой трелью
начинают заливаться свистки лагершутцев. Каждый, где
бы он ни был, бросает все и мчится на свое место. Через
41
