Около полудня 18 декабря вернулся пароход «Русь».
Он привез важные известия от морского министерства,
но об этом я узнал подробно дня через три-четыре,
когда повидался со штабным писарем флагманского ко
рабля, своим приятелем Устиновым. Положение наше
было не из завидных.
Отряду адмирала Фелькерзама было назначено ран
деву с эскадрой в прекрасно оборудованном военном
порту Диего-Суарец, расположенном в северо-восточной
оконечности Мадагаскара. Туда же должны были притти
угольщики. Но под давлением японцев и англичан фран
цузы отказали нам в гостеприимстве и предложили,
как это и раньше делали, выбрать для стоянки дру
гое, более глухое место. Фелькерзам направился в
Мозамбикский пролив, в северо-западную часть Мада
гаскара, в бухту Нооси-Бэ, и 15 декабря стал там на
якорь.
План Рожественского был нарушен, наши силы ока
зались разрозненными.
А между тем по эскадре пронесся слух, что где-то*
в Мозамбикском проливе находятся два неприятельских
крейсера; кроме того, будто бы японцы выслали на
встречу нам еще довольно сильный отряд кораблей,
который 6 декабря прошел мимо Сингапура и напра
вился к югу. При быстром ходе этот отряд теперь
должен бытъ уже около Мадагаскара. Такой слух исхо
дил с флагманского броненосца, а тот в свою очередь,
как я узнал от того же штабного писаря Устинова,
получил об этом официальные сведения от морского
министерства.
На «Орле» росло отчаяние.
Однажды гальванер Козырев, столкнувшись со мною
спросил:
— Знаешь новость?
— Какую?— осведомился я, глядя на его худую
скрюченную фигуру с маленьким рябоватым лицом,
с
тонкими бледными губами.
— Говорят, японские корабли находятся где-то по-
170
